| Главная » Статьи » ЖЗЛ |
Палома Пикассо. Икона стиля. Часть 2.
Однажды она с приятелем заглянула в гости к Ив Сен Лорану. К моменту появления гостей модельер едва держался на ногах, но, увидев Палому, моментально протрезвел. Девушка явилась в платье 40-х годов, купленном на блошином рынке, ее голову украшала огромная шляпа-тюрбан, доставшаяся ей от матери. Лоран застыл на месте, воззрившись на незнакомку, потом снял очки, протер глаза, галантно подал ей неуверенную руку и воскликнул: «Вы будете моей музой!»
Теперь, став опытным дизайнером, она понимает, сколь незатейливы были ее первые опыты. Для Лорана Палома сделала несколько браслетов из недорогого металла. Они были в духе времени, хипповые - солнышки, полумесяцы. Но, главное, Лорану понравилось!
Продумывая свой образ, Палома «методом тыка» случайно обнаружила, что ярко-красная помада чрезвычайно идет к ее бледному лицу и черным глазам. Цвет помады, конечно, был вызывающим, ничего не скажешь, но именно этим он и пленил Палому! С тех пор красная помада стала ее фирменным знаком. Причем Палому нисколько не смущало, что ее помада оставляет кровавый след на чашках, сигаретах, одежде. А вот ее бойфренду Рафаэлю это очень не нравилось.
Придя на вечеринку, Рафаэль первым делом подозрительно осматривал гостей: увы, он быстро определял, кого целовала его подруга: на щеках, лбах, а порой и белых рубашках оставался след ее алой помады. На все ревнивые замечания Рафаэля Палома только смеялась. Они поженились в 1978 году, прожив до этого вместе пять лет. Палома решила, что более преданного человека она, пожалуй, не встретит: Рафаэль обожал ее и прощал любые выходки. Она могла вдруг сорваться и улететь из Парижа без предупреждения куда угодно, зная, что Рафаэль ни словом ее не упрекнет. Особенно часто Палома летала в Нью-Йорк. Там учился ее брат Клод, там жили близкие родственники матери, но, пожалуй, самая главная причина была в том, что она просто обожала этот город. Если в Европе на Палому вечно показывали пальцем как на «дочку Пикассо», то в Америке к этому факту относились совершенно спокойно, здесь она чувствовала себя непринужденно. Палома неутомимо ходила по клубам и вечеринкам, она подружилась с художником Энди Уорхолом и любила проводить время в его мастерской. Рафаэль терпел эту странную дружбу, хотя откровенно недолюбливал Уорхола. Он прекрасно знал, что Энди обожает рисовать своих друзей, особенно женщин, обнаженными. Палома сначала уверяла мужа, что никогда на это не согласится, а потом сухо заявила, что Рафаэля это вообще не касается!
В «Студии» отмечали любое сколько-нибудь важное событие: премьеру Миннелли, пластическую операцию Капоте, дни рождения, вручения «Оскаров», выход новых пластинок. Палома чувствовала себя здесь как рыба в воде. Вместе с Уорхолом она пила шампанское, запивая его виски, курила травку и мечтала о том, что когда -нибудь в «Студии 54» будут праздновать и ее успехи. (Разумеется, в Америке никто не знал ни о ее ювелирных опытах, ни о театральных художествах.) Наклонившись к Энди, захмелевшая Палома уверяла, что в следующем году она точно прославится. «Ты и так классная!» - отвечал на это Уорхол. С его точки зрения, Палома сделала произведением искусства саму себя: чего стоили ее макияж, туалеты, умопомрачительные украшения - крупные ожерелья и браслеты, необычной формы и размеров кольца. Богемный модельер Хальстон, завсегдатай «Студии 54», с любопытством оглядывал Палому, беседовал с ней о новинках моды и порой даже спрашивал совета.
С Джоном ее связывали давние отношения. Когда-то - Палома была еще подростком - Лоринг был в нее влюблен и часто наведывался в Париж с каким-нибудь трогательным подарком. Они обожали вспоминать забавную историю, произошедшую в то время, когда Джон перебрался в Нью-Йорк и пытался устроиться фотографом. Газета «New-York Times» готовила серию интервью с детьми знаменитостей. Репортер вышел на Палому, но девочка сначала наотрез отказалась с ним общаться, а затем, хитро взглянув на Лоринга, неожиданно заявила журналисту: «Я согласна дать интервью при одном условии: мои фотографии будет делать Джон Лоринг, и вы заплатите ему 200 долларов!». В редакции были шокированы столь нахальным предложением - такие высокие гонорары неизвестным фотографам газета не платила. Однако поразмыслив, редактор все-таки уступил, и Паломе пришлось делиться детскими воспоминаниями об отце. А гонорар за съемку Палома и Джон потратили вместе, накупив на нью-йоркской барахолке разных экзотических украшений. Это было их общее хобби. ...Увы, в первый раз Паломе не повезло: вместо нее в «Tiffany» взяли ювелира Эльзу Перетти. Однако Лоринг успокаивал подругу, обещая через некоторое время еще раз напомнить о Паломе. «Некоторое время» растянулось на несколько лет. И вдруг в один прекрасный день в парижской квартире Паломы раздался телефонный звонок.
В Нью-Йорке Лоринг признался, что у Паломы имеется несколько серьезных конкурентов. «Знают ли они, чья я дочка?» - поинтересовалась Палома. Джон ответил, что их это мало заботит. В знаменитом ювелирном доме существовала давняя традиция устраивать кандидатам в дизайнеры любопытный экзамен: они должны по-особенному накрыть стол. Им выдавалось все, что производила фирма для сервировки, а далее требовалось применить фантазию и поразить воображение начальства. Палома придумала морскую тему: скатерть - океан, салфетки - волны, все остальное - тарелки, приборы - подводное царство: камни, растения, рифы, рыбы... Она выиграла конкурс и в начале 1980 года подписала контракт. По этому поводу в нью-йоркском клубе «Голубой ангел» гудели три дня. Поздравить Палому собралось человек двести. Со «Студией 54» решили не связываться: этим местом давно интересовалась полиция. Теперь они с Рафаэлем жили в Нью-Йорке. Палома настолько погрузилась в работу, что какое-то время, кроме своих эскизов, никого и ничего вокруг не замечала. Массивные украшения из золота и драгоценных камней, которые она делала, сразу стали популярными. Вскоре Палома решила расширить сферу деятельности и в 1984 году выпустила свои первые духи - она мечтала об этом с детства... Дед Паломы по матери был парфюмером в Грассе, и девочкой она проводила в его лаборатории много времени. Чуть позднее появилась линия косметики и аксессуаров, коллекция постельного белья и фарфора.
Возвращаясь домой, Палома частенько обнаруживала супруга в компании с бутылкой, чего раньше за ним не водилось. Он сделался раздражительным и придирчивым. Стоило Паломе на час задержаться, как Рафаэль с налитыми кровью глазами изводил ее допросами. К счастью, она быстро сообразила, как излечить мужа от внезапной хандры. Через несколько дней Палома предложила Рафаэлю «сгонять на уик-энд» на Сейшелы. Там среди южной экзотики мудрая Палома с видом заговорщицы вручила Рафаэлю большой яркий конверт. В конверте лежал листок, на котором ее рукой было крупно выведено: «Прошу снизойти до меня и стать моим менеджером. Не справляюсь». Лучший в мире психотерапевт не смог бы так быстро излечить человека от депрессии. Рафаэль вмиг забросил свои художества и вплотную занялся делами жены. Отныне во всех интервью Палома называла мужа «архитектором своей карьеры». ...В 1997 году снова суд. Наверное, самый неприятный для Паломы. На этот раз истцом выступал Рафаэль Лопес-Кембиль. Бывший муж... Палома смотрела на стоявшего перед судьями мужчину, которого она, как ей казалось, так хорошо знала. Что он говорит? Что Палома нанесла ему моральный ущерб, что он пострадал и теперь требует от бывшей жены в качестве возмещения 75 миллионов долларов наличными и, кроме того, половину картин Пабло Пикассо! (На тот момент Палома владела примерно двумя тысячами полотен и семью тысячами рисунков.) Услышав слова экс-супруга, Палома нервно рассмеялась. Совсем недавно вторая жена ее брата Клода произносила примерно то же, только в парижском суде... После судебного заседания она летела в Лондон. С некоторых пор ее дом там. Палома не считала себя виноватой перед Рафаэлем. Да, она ему изменила, но так получилось... Это была любовь. Много лет она только и делала, что работала, работала, работала... И судилась, конечно. Одна за другой затевались мелкие тяжбы по поводу отцовского наследства: с Национальным французским музеем, с выставочными залами, с организацией по защите авторских прав...
Они бродили по ночному Лондону, и Палома чувствовала, что вновь способна на безумства, как в молодости. Она затащила упиравшегося Тевенне в знакомый с юности клуб. В тот вечер там играли диско. Выпив с Эриком шампанского, Палома вдруг вскочила из-за стола и, выбежав на середину зала, пустилась в пляс. Немногочисленные посетители повернули головы в ее сторону - в этот момент Палома, которой мешали высокие каблуки, не задумываясь скинула туфли. «Браво!»- закричали из-за столиков. К ней подскочил молодой человек, и они на пару долго развлекали публику зажигательным танцем.
Палома не собиралась обманывать мужа. Поняв, что история с Эриком зашла слишком далеко, она с безжалостной откровенностью честно во всем призналась Рафаэлю. "Мы давно не испытываем друг к другу никаких чувств”, - говорила Палома, - "Мы просто деловые партнеры.” И пока в ее жизни не появился Эрик, обоих все устраивало. А теперь... Теперь она хочет быть счастливой. «Подумай еще», - попросил Рафаэль, но Палома ответила, что все обдумала, более того - уже купила квартиру в центре Лондона, в Челси, и на днях собирается туда переехать.
Муж делал все, чтобы осложнить Паломе жизнь. Менял каждую неделю решения, менял адвокатов... Как же она устала от этого чудовищного бракоразводного процесса ! Паломе пришлось задействовать десяток знаменитых адвокатов чуть ли не из всех европейских стран. И вдруг в последний момент Лопес-Кембиль «благородно» отозвал свой иск с претензиями. Скорее всего нашелся умный адвокат, который сумел объяснить клиенту, что дело против бывшей супруги ему все равно не выиграть. Они развелись только осенью 1999 года. И ровно через три месяца Палома вышла замуж за Эрика Тевенне....Эрик с трудом привыкал к горячему темпераменту и суматошному образу жизни супруги. Палома любила работать по ночам, по-прежнему обожала вечеринки и могла веселиться до рассвета. Как и раньше, она внезапно срывалась с места и летела на край света то по делам, то просто в поисках вдохновения и свежих впечатлений. До некоторого времени Палома не признавалась Эрику, что ее любимый пейзаж - небо за окошком иллюминатора. Снова и снова глядя в синеву, она размышляла над переменами в своей личной жизни и часто думала: «За самолетом в моей жизни обычно следует суд. Интересно, кто будет истцом на этот раз?» | |
| Просмотров: 2106 | Теги: | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
